Древовидный · [ Стандартный ] · Линейный Отчет буддийской монахини Кодзэн-ин

[Umeko]

Оригинал у меня в дневнике

«Сиди спокойно на берегу реки – и мимо проплывет труп твоего врага»

Леди Го - дочь регента Маэда Тосииэ и его супруги Мацу. Приемная дочь Тоётоми Хидэёси. Супруга регента Укита Хидэиэ, владелица замка Окаяма в провинции Бидзэн. Счастливая мать троих детей.

Все это в прошлом. Умер Тоётоми, родной отец пережил его всего на год. Сэкигахара отняла все остальное. Названный брат Кобаякава Хидэаки, воспитаник Тоётоми Хидэёси, перешел на сторону Токугавы, чем переломил ход битвы, предатель получил в награду нашу провинцию и замок; муж убит, старший сын, 12-летний Хидэтада, сделал сэппуку на глазах у матери, младших детей забрали; старший брат, новый лорд Маэда, ранее командовавший гарнизоном в Осаке, также предал своего покровителя и переметнулся к победителю; мать держат заложницей в Эдо… Во всем виноват Токугава!
Леди Го не позволили уйти из жизни - поэтому, чтобы сохранить честь и разум, она удалилась в монастырь и приняла постриг. Наверное, в момент горя очень легко поймать состояние, близкое к просветлению – всего за три года она стала наставницей дзэн школы Риндзай. Получив от настоятеля монастыря задание, странствующая монахиня Кодзэн-ин направилась в Осаку.
Первый день (год) был довольно радостным.
Как изменился замок за недолгое время – все насторожены, готовы к нападению, приемная матушка Ёдогими выглядит печальной и уставшей, красота и изящество под патиной времени – скорбное, трагичное очарование. Хидэёри так вырос и возмужал! Все живут, как в последний день… Предложила свою помощь.
Дальше была дорога – много ри Пути, причудливого и безыскусного, куда Будда пошлет.
Храм Рёандзи на дороге между Осакой и Киото неизменно давал приют – отдых усталым ногам, чашку горячего чая, возможность совершить службу, получить мудрое наставление или поучаствовать в дзенском диспуте.
Маленький буддийский алтарь в усадьбе Асикага – с любовью переписанные тексты, «пустая сутра», приют на время дождя и милость Каннон.
В императорском дворце повезло – принцесса согласилась, чтобы я провела моление перед алтарем. Там же услышала, что Императрица собирается послать письмо госпоже Ёдогими. Вызвалась отнести, пришлось объяснить свою родственную связь с владычицей Осаки – но посланец уже ушел, как оказалось.
В письме сообщалось о наборе девушек в свиту Императрицы. Госпожа послала двоих, мне поручили их сопровождать – и гарантировать, что их отпустят вечером на торжества, посвященные памяти великого Тоётоми Хидэёси.
Во дворце слушала задания Императрицы, мягко подсказывала девушкам, удостоилась быть приглашенной во внутренние покои, оценивала еще двоих приглашенных – Ее Величество поинтересовалась моим скромным мнением. Было видно, что госпожу Ода не прельщает служба во дворце, а вот госпожа Санада словно создана для роли доверенной фрейлины Императрицы для особых поручений – «госпожа Шелест Одежд».
В Осаке – неприятность, синтоистские жрецы прокляли госпожу Ода – молилась за нее.
Вечером – поэтический турнир. Прибыла Императрица и наследник. И семейство Токугава! Сначала боролась с неприязнью, а потом стало не до нее – начала писать стихи. Каждое стихотворение – в честь приемного отца. Именно в честь! Два «хо» из трех – неплохо. Правая партия победила незаслуженно.
Следующий день (год) был тревожным.
Весть о болезни Императрицы. Моления по всем буддийским алтарям.
Пошла в Эдо. Узнала, что Токугава прокляты Аматерасу. Встретился Токугава Иэясу, дал щедрое пожертвование, попросил смиренно молиться – о городе.
Поставила в Эдо алтарь, отслужила развернутую службу. После сидела, глядя на Сад камней, медитировала, пытаясь изгнать из разума фразу: «Я помогаю им избавиться от проклятья, чтобы они скорее пришли захватить Осаку!». Хвала Будде – мысли и чувства стали ясны и спокойны, как чистая вода.
Во дворце совершила обряды и моления, пожертововала на алтарь свитки сутр, статуэтку Бодхисаттвы Каннон. Императрица в тягости, страдает от болей, но пообещала прибыть на церемонию освящения алтаря Тоётоми в доме его вдовы, госпожи Нэнэ.
Приемная матушка Нэнэ – монахиня, но при этом пытается заниматься политикой и соперничать с Ёдогими. После молений государыне стало плохо, но по настоянию Нэнэ она отправилась в паломничество на север, в Саваяму, в храм Черепахи. Для поддержания ее здоровья с кортежем отправился мастер Шу Сянь – человек поистине впечатляющей мудрости и духовной силы, умеющий видеть межу мирами.
На мольбы явилась Черепаха, говорила с Императрицей, увела в храм, где и произошли роды. Нужно было вознести благодарственные молитвы, чтобы призвать благословление на государыню и принца, так что Кодзэн-ин поспешила из Саваямы, с радостью неся долгожданную весть.
В Осаке свадьба – господин Хидэёри женился на внучке Токугавы Иэясу, госпоже Сан-химэ. Новоявленные родственники заверяют в поддержке.
Следующий день (год) был трагичным.
Оказалось, вскоре после родов Императрица умерла – по решению высших сил, из-за проклятия, тяготевшего над ней и по той причине, что для синто кровь – это осквернение храма. А крови в это время было немало – клан Токугава обманом захватил замок в Осаке, вырезав всю стражу и мирных жителей, уцелели лишь немногие: госпожа Ёдогими со служанкой и еще пара человек. Кодзэн-ин отслужила заупокойную службу, позаботилась о телах и душах доблестных воинов, узнала, что Хидэёри исчез.
Снова паломничество по всем алтарям – траурные моления за невинно убиенных в Осаке.
Долгая служба в эдо: «Вам всем особенно нужна милость Будды – после того, что совершил ваш правитель!»
Дворец осквернен – Токугава явились сюда, не очистившись от свежей еще крови. «Для Будды нет нечистого – пожалуйста, позвольте помолиться за усопшую госпожу Императрицу!»
По просьбе младшей принцессы, которой являлся дух покойной, основала новый алтарь в память государыни Хана-ин. Читала «Сутру сердца»: нет ни смерти, ни избавления от смерти. Вся запредельная мудрость состоит в этом – пришел, прошел, перешел, не затронув – и просветился, да будет так!
Рассказала принцессе, что сама потеряла всех близких. Возложила на алтарь Императрицы последнее, что осталось от прошлой жизни – драгоценный веер. И главное, что в ней было теперь – дзэнское стихотворение.
Госпожа Ёдогими, покидая Осаку, попросила посадить белую хризантему на месте, где верный вассал совершил сэппуку. Посадила, поливая внезапно хлынувшими слезами, помолилась. И снова – камень, брошенный в воду, оставляет круги, но если ветра нет и камни кончились – вода становится гладкой, как зеркало.
Сопроводила госпожу Ёдогими к госпоже Нэнэ, поддерживала беседу, стараясь утешить приемную матушку и ее верную служанку, которые самоотверженно вынесли с личными вещами мечи, чтобы они не достались врагам.
Ответила на предложенную танка – не зная, что это было посмертное стихотворение того самурая, которого она оплакала в замке.
В Осаке свадьба – сын Иэясу женится на дочери госпожи Нэнэ. «Матушка, зачем вы тут?» Сама не стала заходить – она не гость, просто там, где Токугава, там смерть, а где смерть, там нужно милосердие Будды и помощь его служителей. Смотрела на виновника всех своих бед и с удивлением вспоминала, как мечтала хотя бы поменять одного Хидэёри на другого: ты убил моего сына, я убью твоего, если не достану тебя. Сейчас она могла бы приблизиться и исполнить месть – но сердце было спокойным, разум отстраненным, кровь не закипала при этой мысли, а губы беззвучно шептали молитву Бодхисаттве Каннон.
Снова в усадьбу госпожи Нэнэ – доставить новости.
Потом события развивались так стремительно, что все мелькало, как осенние листья во время тайфуна. Тоётоми Хидэёри отбил Осаку. С севера пришли даймё с отрядами. Токугава решил принять постриг. Его решили убить прямо у монастыря. «Не смейте, убить буддийского монаха – страшный грех!» - «А нас это не касается, мы – христиане!» Такой чистый и светлый монастырь Рёандзи! В зале - тела монахини и Токугавы, у ворот – растерзанный труп настоятеля, который вышел с мечом защищать свой храм.
Упала на колени, захлебываясь слезами, шепча молитву – и почувствовала под руками пульс! «Остановитесь, она еще жива, позовите лекаря!» Как страшный сон, когда все движется невыносимо медленно, а ты не в силах убежать – самурай ударом в сердце добивает несчастную Харидзин и принимается рубить оглушенного Токугаву Иэясу. Думала, что ее собственная склоненная голова сейчас покатится, отрубленная. Глянула вверх – без страха, с ожиданием, вот сейчас все кончится… «Продолжай читать свои сутры!» - сказал и выбежал.
Читала. От всего сердца. Потом тихонько прошептала: «Я прощаю тебе все зло, которое ты причинил мне и моим близким, брат мой!» и погладила руку Токугавы – такого беззащитного в монашеской одежде, без волос: словно все демоны хранили этого человека, а когда он обратился к Будде, вся тяжесть кармы рухнула и раздавила его.
«Я отпела Токугаву» - зеркальная гладь не дрогнула.
Зато чуть позже зеркало чуть не треснуло – пришлось совершить это для названного брата Хидэёри, который погиб в боя за Эдо. Но скорбь матушки Ёдогими была сильнее, чем воспоминания, поэтому пришлось успокоиться самой, чтобы донести милосердный свет до нее. «Я Вас понимаю, поверьте, и разделяю Ваше горе. У моего сына посмертное имя тоже было – Хидэ-ин… Лучше устроить ему огненное погребение – чтобы Ваше сердце не терзало, привязанное к его могиле» Знала ли она, чем обернется этот совет!
А для Кодзэн-ин время странствий пока кончилось – по настоянию Императора ей надлежало очистить и восстановить храм Рёандзи. Сам Божественный тэнно принял постриг, передав правление сыну – началась новая эпоха, и пусть она будет мирной – да пребудет с нами милость Будды…

Огромное спасибо мастерам и соигрокам, игра была потрясающая!

[arilou]

Спасибо и Вам, леди Го.

[Тенгу]

Токугава Хидэтада... И тем не менее, спасибо!

[Umeko]

Токугава Хидэтада... И тем не менее, спасибо!

Очень тронута благодарностью.
Токугавичи были прекрасны - их было легко уважать и ненавидеть одновременно.

[кицунэ]

сложить бы танка...
но зачем?
всё-прах......

токугава иясу..

[Umeko]

сложить бы танка...
но зачем?
всё-прах......

Кто в прахе протоптал следы -
Друзья, враги? Не разобрать...

[Tinochka]

Перечитала отчет, и снова перед глазами засияли события... Помню твои слезы в монастыре, полном порезанных тел. Ты была очень настоящей. Спасибо тебе.

Маски на стенах
В комнате, полной дождя.
Падают капли
На пол, к потухшим свечам.
Шинигами не плачут.

[Umeko]

Скромной монашке
Далеко до просветления:
Зеркала не плачут.
Даже лук надлежит крошить
С мудрой улыбкой...

[Tinochka]

Не взглянешь без слез
В нашей эпохи меню.
Даже лапша горчит.
Кто заварил эту собу,
Крошит и лук, и стрелы.